Мода 1941—1945 годы

Рассказ о людях войны на сцене театра — это бережная и скрупулезная летопись, это работа в архивах, работа с литературой и с подлинным материалом — людьми. Участвуя в создании спектакля о войне и военном времени, художник должен стремиться к точности, ибо достоверность и художественность — его средство борьбы против войны.

Нет более высокой и прекрасной задачи для художника, чем подлинное изображение женщин-воинов и женщин тыла, женщин, выстоявших блокаду Ленинграда и перенесших ужас Освенцима, женщин-подпольщиц и скромных тружениц, учительниц и простых домашних хозяек, крестьянок, занявших место мужей, и матерей, склонившихся над маленькими детьми. Сколько их, одинаковых; в своем мужестве и таких разных! Художник, как тебе будет трудно «сочинять», если ты по-настоящему не знаешь их жизнь, их быт, их историю!

«…Солдат-труженик. Это он вынес на плечах Родину из огня. Это он в изодранной гимнастерке, побелевшей от соленого, горького пота… сдерживал в первые месяцы лихолетия натиск закованных в броню фашистских армий… Он был обыкновенным человеком, наш солдат. Не в железной кольчуге — в простой шинели. С обычной человеческой кожей, которую легко рвали пули, кромсали осколки…» (Фотоальбом «Великий подвиг».Вступление.)

Рваные, залитые кровью шинели, выгоревшие гимнастерки…

Солдат-труженик

Как грустно смотреть военные спектакли, где по сцене двигаются в новеньком, со склада, обмундировании. Театр не терпит лжи, а новые вещи — это не только зрительная, но и духовная ложь. Костюмы, как и актеры, «живут», и придать им жизнь так же необходимо, как актеру войти в образ. Старить вещи, рвать, но так, чтобы были не нарочно изрезанные новые вещи, а ветхая рвань, сожженная огнем и разорванная в бою. Это художественное изображение жизни одежды. Обтрепанные края обжигают на плитке и затем обрывают, вытягивая нити ткани. Так же прожигают дыры в середине одежды, потом пальцами осторожно прорывают ткань. Втирают в поверхность костюмов охру и белила (масляные), и ткань приобретает выгоревший, пропотевший вид. Новая ткань, превосходная в жизни, мертва на сцене. Она всегда должна быть прописана, но так деликатно, чтобы из зрительного зала смотрелась не запачканной, а ожившей под театральным освещением поверхностью.

Костюм — это зеркало бытия, это оболочка, которая принимает на себя все оттенки переживаний. Если мы по-настоящему будем знать и любить искусство его создания на сцене, если поймем удивительные нюансы современного нам костюма, его психологию и тонкость реакции на все проявления жизни, на переживания и настроения человека, тогда задача художника решена. Он никогда не будет отмахиваться от спектакля современного или военного, произнося дежурную фразу: «Одни гимнастерки да юбки… »

Войны преображают лица стран и народов. В буржуазной промышленности моды война вызвала своеобразную реакцию. Мода еще работала на мир, но… с элементами военизации. Лихо заломленные набок тирольские шляпы, широкие плечи, костюмы с накладными карманами, отрезные кокетки, хлястики — ни дать ни взять военный мундир (рис. 229). Обувь получила толстые массивные каблук-«столбики» и круглые тупые носки. Женщины Франции в мужских пальто, туго стянутых на талии ремнем, в обуви на деревянной толстой подошве и с шарфом или платком на голове. Нет, француженки не хотели показать врагу, что оккупированная немцами Франция потеряла себя. Вязаные мужские шарфы кокетливой чалмой обернули головы француженок.

Приведу выдержку из дневника В. Сухомлина «Гитлеровцы в Париже» («Новый мир», 1965, № 11).

«…В сентябре (1941) появились в Париже зазу — молодые люди с изысканно небрежной прической, в клетчатых пиджаках, стянутых в талии и доходящих до колен, в узких мятых брюках. Девушки в свитерах, коротких юбках и в башмаках без каблуков, с высоко взбитым чубом и распу-щенными по плечам волосами… в костюмах, манерах и во всем поведении зазу чувствуется не столько вызов жителям буржуазных кварталов, сколько неосознанный протест против корректности завоевателей с их обритыми затылками и против военной выправки молодых французских фашистов в синих рубашках и высоких сапогах… »

В дни оккупации Дании гитлеровцы уничтожили датский национальный флаг. Тогда датчане в знак протеста стали носить вязаные шапочки из трех цветов в последовательности национального флага.

Женщины в военное время

А сколько примет времени было в нашем обиходе! Кто не помнит необходимой принадлежности каждого во время войны — фонарика? Дети, выросшие после войны, удивляются, когда старшее поколение с улыбкой слушает песенку Шостаковича «Фонарики». А ватник и кирзовые сапоги? Добрым словом вспоминаешь серый стеганый ватник. И каким спасением для женщины в то время была оставшаяся мужская обувь, любая, если она мало-мальски могла быть надета. Тогда же стали носить и мужские носки сверх чулок. Тогда же надели пиджаки и мужские пальто, крепко стянув их поясами. Тогда же появились суконные башмаки на шнуровках и на деревянной подметке. Хорошо помню, как в первые месяцы войны все гражданское население ходило с противогазными сумками.

Каждый год войны последовательно накладывал отпечаток на людей, на их внешность. Очень хорошо помню молодую и красивую женщину. Она работала в министерстве, осталась одна. Была мужественна и подтянута. Всегда аккуратно причесана, кокетливо и опрятно одета. Ее опрятность и чистота были проявлением ее мужества и воли. Она ничем не выдавала своих тревог и забот, являлась для всех примером собранности и оптимизма. Мы не часто виделись — работали в разных местах. Как-то год спустя я, встретив ее, такую же подтянутую и аккуратную, заметила какое-то нарушение в ее внешности: ее ноги были обуты в башмаки от коньков. Это никого не удивляло, было в порядке вещей. Я вспомнила это сейчас как факт, который лег профессиональным отпечатком в памяти, для которой внешность — это летопись. Сегодня, когда я думаю о спектаклях войны, я воскрешаю в памяти мелочи, казавшиеся тогда обыденными, а теперь ставшие осязаемыми приметами времени.

Рис.229

Смотрите хронику военных лет, фотоальбомы, а главное — расспрашивайте участников и очевидцев. Записывайте и зарисовывайте. Читайте. В художественной литературе и мемуарах хранится очень много бытовых и костюмных подробностей. И если кто-либо из читателей поймет необходимость ведения такого рода летописи, история костюма значительно пополнится.

Внимательно относитесь к тексту пьесы. Даже самый скупой сюжет и самая обыденная обстановка действия пьесы при творческом прочтении подскажут художественные средства оформления.

Пример инсценировки повести В. Пановой «Спутники»

Пример инсценировки повести В. Пановой «Спутники». Война, санитарный поезд. Раненые и врачи. Врачи в халатах, раненые в бинтах. Просто? Нет. Разные ранения, разные повязки, лубки, шины, просто бинты. Только что перевязанные — свежая повязка с пятнами крови, и долго проехавшие — с темными бинтами. Натурализм? Нет. Если пьеса требует развития действия во времени и время является одним из решающих факторов, а в санитарном поезде время — это жизнь, его нужно показать. Как? В данном случае часы времени — это повязки. Сложность решения такого спектакля особая: здесь художнику не должно изменить чувство меры. Добиться правды так, чтобы она не стала самодовлеющей картиной ужасов.

Если у певца небольшой голос — это не беда. Он не претендует на огромные оперные площадки, но если его исполнение лишено музыкальности и он фальшивит — он не певец! Таково должно быть отношение и к костюму. Есть мелочи, о важности которых мы в жизни и не подозреваем и не придаем им большого значения. На сцене эти мелочи вырастают в события первостепенной важности. Если в жизни у платья немного косит подол и оно, как говорят портнихи, не выровнено, это не очень хорошо, но в общем носить можно. На сцене это может привлечь и поглотить все внимание зрителя. Неопрятность и неряшливость несовместимы с тем, что мы называем искусством костюма. Пусть костюм будет исполнен из простой ткани, пусть у него будет меньше отделки, чем хотелось бы, но, если он профессионально исполнен, он будет великолепен в своей простоте. Именно этот принцип в отношении костюма является незыблемым, мастерство, с которым он выполнен, всегда определяет возможность его существования на сцене.

Самодеятельный театр

В настоящее время самодеятельность главным образом подразумевает совмещение двух специальностей: основную, профессиональную, которой занят человек в свое рабочее время, и вторую, свое второе призвание — искусство сцены. Само понятие «самодеятельность», мне кажется, в наше время устарело, ибо любительский спектакль, как правило, перерастает рамки чистой самодеятельности и стремится в меру возможностей и таланта исполнителей подойти к профессиональному мастерству.

Самодеятельность подразумевает главным образом самообразование в овладении сценическим искусством по всем правилам науки. Сложнее художнику и еще более сложно костюмеру. Ясно одно: исполнять костюмы могут люди не только способные в потенции к этому искусству, но и имеющие определенные навыки в этом деле.

Плохо выполненный театральный костюм — настолько убийственное зрелище, что оно губит не только актера, но и весь режиссерский замысел спектакля. Уж если нет исполнителей-костюмеров, лучше вообще отказаться от костюмов или, если это позволяет режиссерская трактовка, сделать их условными. Без претензий на подлинность.

Условия самодеятельного театра — это условия театра народного, когда актер знаком зрителю, его сосед, друг и товарищ по работе. И особенно может быть приятным узнавание своего знакомого на сцене в новом качестве актера. На этой прямой связи актера и народа построена драматургия комедии дель арте — итальянской народной комедии. На этом принципе строил Е. Б. Вахтангов костюмное оформление спектакля «Принцесса Турандот». «Я хочу,— говорил он,— чтобы через “Турандот” наш новый зритель узнал вас, свою новую труппу, своих новых молодых актеров, рождение которых совершилось в буре революции…» (Н. Горчаков.«Режиссерские уроки Вахтангова»). Поэтому актеры играли спектакль в современных вечерних нарядах, к которым добавлялись детали. Они приближали актеров — современных людей — к сказочным персонажам Гоцци. Так, принц Калаф к элегантному фраку надевал восточную чалму, плащ из куска ткани и… тапочки-спортсменки. Последние он снимал на сцене, когда укладывался спать, прижимал к груди в сценах патетических монологов.

Детали надевались на глазах зрителей. Но, разумеется, это было строго отрепетированным и режиссерски поставленным действием, поэтому и оставляло у зрителей ощущение легкости и импровизации.

Через много лет такой прием был повторен английским шекспировским мемориальным театром в спектакле «Комедия ошибок» Шекспира. Актеры появлялись на сцене в одинаковой серой униформе типа комбинезонов у мужчин и простых длинных платьев у женщин. В движении и под звуки музыки они на глазах у зрителя очень легко накидывали и надевали на первый взгляд какие-то ткани, которые потом оказывались дополнениями костюма.

Цвета, фактура и сама форма дополнений органически связывались с комбинезоном и создавали совершенно новую и исторически подлинную форму костюма.

Открытая сценическая площадка, современная униформа, дополненная намеками на костюмы шекспировского времени, не обременили спектакля излишней бутафорией, оставив сцену для актерского мастерства и текста Шекспира.

В процессе создания спектаклей и оформления могут прийти сотни и сотни вариантов. В то же время театру молодому и только начинающему желательно быть знакомым с уже апробированными приемами простых решений костюмов.

Мир костюма безграничен. История костюма, спутника истории человечества, бесконечна. А история костюма с точки зрения театра — это история, помноженная на энное число индивидуальных особенностей. Данная книга была попыткой дать ряд очерков по истории костюма в плане претворения их на сцене. Автор старался раскрыть систему понимания костюма как образа, костюма как характеристики, то есть не механического взгляда на костюм, а сознательного к нему подхода, подхода, обеспечивающего свободу обращения с историей, обеспечивающего культуру и современность решения костюма. Современность потому, что общая театральная культура оформления спектакля давно уже ушла от натуралистической копировки натуры и пришла к свободной и творческой ее интерпретации. Свобода и легкость творчества достигаются знанием и пониманием метода использования материала.

Поэтому хочется, чтобы каждый читатель и художник стал сам собирателем звеньев для последующей цепи истории костюма, для совершенствования своей работы. Фотографии, рисунки, фотокадры, зарисовки художника — все, что он видит и наблюдает сегодня, превращается завтра в историю, в неоценимый материал.

История костюма — это летопись бытия. Продолжайте эту увлекательную летопись, и она сторицей воздаст вам в вашей работе.

Источник: Р. В. Захаржевская «История костюма: От античности до современности»